Четверг, 25.04.2024, 13:08
Приветствую Вас Гость
Главная | Регистрация | Вход | RSS

Невероятные приключения сталкеров в Испании

Название: Невероятные приключения сталкеров в Испании

Автор: Креон Мальтийский

Бета: знакомая

Пейринг: разный

Рейтинг: детский

Размер: миди

Жанр: разный (хилая попытка написать приключения и слабый намек на романс)

Дисклеймер: все герои принадлежат игрокам

Предупреждение 1: возможно ООС героев, ибо чужие, только пользуюсь в корыстных целях

Предупреждение 2: махровое АУ по отношению к биографии Локо (в частности, имя и фамилия матери выдумана автором)

Предупреждение 3: ужаты временные рамки по передвижениям

Предупреждение 4: некоторые герои описаны мало и скудно. Ничего личного, «я не волшебник, а только учусь», просто тяжело прописывать такую толпу…

Предупреждение 5: ну какой обоснуй в сказке?

Размещение: с разрешения автора

15 декабря, 10 дней до Рождества. Испания, Толедо.

До тех пор, пока сеньору Альваресу, очень состоятельному и уважаемому испанцу, почти аристократу благодаря первому браку, не сказали, что со второй женой детей у него не будет, он более десяти лет не вспоминал, что у него есть сын. Зачем? Старость у таких, как он, приходит поздно, беспокоиться о наследнике было рано. Тем более, второй брак был многообещающим. Страстная секретарша, на которой он женился вскоре после смерти первой супруги, горела желанием полноправно войти в семью. Однако время шло, а долгожданного наследника все не было.
Испанские гранды бережно относились к сохранению рода. Когда сеньорина Изабелла Кастаньеда, графиня уже забыли в каком колене, выразила желание сочетаться браком с сеньором Альваресом, человеком известным, но не очень знатным, представители аристократии взбунтовались, но помешать влюбленной женщине не смогли. Единственное, чего добилось высшее общество, так это внесения в брачный контракт пункта о том, что первый отпрыск мужского пола наследует титул, фамилию и обязательства матери перед Испанской короной. Формальность соблюли, документ подписали, и обе стороны благополучно забыли о нем. Изабелла тихо скончалась, горюя о сбежавшем из лона семьи сыне.
Сеньор Альварес горя не знал, но однажды в декабре, незадолго до Рождества, ему пришло письмо. Небольшой конверт, запечатанный на старинный манер вонючим сургучом. Гербовая бумага гласила, что сеньор Альварес должен представить пред ясные очи королевской фамилии благородного дона Рамиро Кастаньеда (тра-та-та на пяти строках) Альвареса для принесения вассальной клятвы. Сие знаменательное событие пройдет в кафедральном соборе Толедо после окончания праздничной рождественской службы, которую сиятельные доны должны отстоять со всеми собравшимися. Возражения и оправдания по поводу отсутствия в стране приглашенного не принимаются. В противном случае обоим Альваресам грозит тюремное заключение по статье «измена Родине».
В холодные казематы сеньор Альварес не хотел. Оставался один выход: срочно найти сына, привести в надлежащий вид и представить властителям. Первое было самым сложным, потому что имелись ограничения по времени. На поиски была всего неделя. Два-три дня Альварес оставлял на обработку сына. Зная его строптивость, можно было полагаться только на медикаментозное вмешательство. В конце концов, накачать наркотиками и сделать необходимое внушение можно и за один день, но как врач, отец наследного аристократа предпочитал более длительный эффект от процедур.
Нанять высококвалифицированных специалистов не составило труда, да и смешно было бы мучаться при таких доходах. Те пошли по пути наименьшего сопротивления и попали в точку. Прошерстив за три дня полицейские базы, они нашли только одного Рамиро Альвареса на всем просторе большой планеты. И обитал этот товарищ в городе Хармонте, штат Вашингтон. Вывод напрашивался один: искомый объект – сталкер. Что и подтвердил запрос в полицейское управление Хармонта: господин Альварес регулярно «навещает» стражей порядка и даже имеет за плечами трехлетнюю отсидку.
Отец, прочитав отчет о ходе поисков, впервые в жизни схватился за сердце.
Боевая бригада срочно вылетела в США для захвата объекта. Пока готовили документы, пока длился перелет и переезд, потеряли еще два дня.

20 декабря, 5 дней до Рождества. США, Хармонт.

– Ёперный театр! – в сердцах воскликнула Лив, поскользнувшись на свежевымытом полу.
– Что, любимая? – отозвался из ванной Локо, – Ты хочешь на праздники культурную программу? – за шумом воды он не расслышал всех подробностей. Шла «уборочная», как он называл про себя маниакальное стремление своей женщины к чистоте и порядку, тем более в преддверии новогодних торжеств.
– Тра-та-та, та-та, – прихрамывая, подошла к работающему Локо девушка. Корить его за излишнюю старательность, которая выражалась в разлитой по полу воде, забрызганных стеклах и перевернутой в шкафах одежде, она не стала. Зачем осаждать благородные порывы? Хочет помочь или просто сделать приятное своим рвением – вперед, на танки.
Локо в этот момент выжимал половую тряпку. Наблюдать это зрелище было забавно, никакой театр в подметки не годился пыхтящему сталкеру. Лив давно заметила, почему-то мужчины совершенно простую работу делают с таким напрягом, совершая кучу лишних движений и затрачивая в три раза больше энергии, чем требовалось. Локо морщился и кривился. Да, половая тряпка – не та вещь, которую мечтает держать в руках испанец. Это вам не рюмка водки, не гитара и уж совсем не любимая девушка. Она, гадость такая, мокрая, местами даже скользкая и противно хлюпающая. Мытье полов показало Рамиро, что выжимать тряпку после полоскания у него не получается. Он оставил за собой по мере продвижения по квартире несколько мокрых дорожек. Бороться с ними не было сил – сами высохнут. Все бы ничего, но выливая из ведра грязную воду, руки сталкера дрогнули (не мудрено, накануне он изрядно набрался с друзьями), и блестящий пол залило.
Горестно вздохнув, Локо стал вымакивать лужу. Проклятая тряпка никак не желала впитывать воду. Каждая попытка справиться с ней только увеличивала площадь лужи. Локо тихо ругался по-испански, чтобы не выдать своей злости, однако Лив слишком хорошо знала его после стольких разборок, чтобы не уловить опасных интонаций.
Она просто молча забрала тряпку из рук Рамиро, отодвинула его в сторону и стала сама убирать. Локо же пошел на кухню и закурил. За окном мельтешил снег. Скоро Новый год, а он еще не купил для Лив подарок. Да и о свадьбе надо подумать. Предложение сделал, а дальше дело не идет. Того и гляди, надумает невеста чего, вроде он на попятный пошел, раз приготовлений не делает. С кем бы посоветоваться?

20 декабря, 5 дней до Рождества. Великобритания, Лондон.

Последний месяц у глубокоуважаемого профессора Лондонской академии выдался суматошным. Мало того, что он в авральном режиме рецензировал кандидатские работы выпускников Академии Наук, дописывал собственную речь на открытие коллегии, сортировал накопленные в последнем исследовании материалы по Хармонтской Зоне, ему еще надо было успеть расквитаться со всеми научными мероприятиями до 23-го, чтобы успеть на самолет в США.
Локо в категорической форме (читай – угроза) высказал предложение встречать новогодние праздники у него, прозрачно намекая, что под это дело он приурочит их с Лив помолвку. Креон, конечно, выслушал его молча, возражений не представил, про себя подумав, что хрен его кто в Лондоне достанет. Он что, больной, променять тихий домашний вечер на шумную сталкерскую попойку, когда сам капли в рот не берет? Большое удовольствие рассматривать всю ночь пьяные морды, слушать похабные шутки и есть полуфабрикаты? Нет, он купит утку, приготовит ее с яблоками, может быть выпьет чуть коньяка для расширения сосудов, так сказать, полюбуется на очередную грамоту от Академии. Все тихо и без напряга. Сам себе хозяин. Хочу – сплю, хочу – песни пою, хочу – всю ночь по улицам брожу.
И ни одна зараза не выкрикнет в ухо: «С праздником! С наступающим! Счастливого Рождества!» Никто не будет совать в руки глупые праздничные финтифлюшки, собирающие потом пыль в шкафах. И самому нет надобности ломать голову, чтобы такое подарить в ответ…
Скука какая…
Что ждет его дома? Темнота, тишина и… одиночество. Даже поругаться не с кем…
Креон две недели боролся с тоской и… гордостью. Да, он никогда и никому, даже самому себе, не признался бы, что собственное, нежно взлелеянное затворничество давно надоело. Хотелось хоть раз в жизни быть кому-то нужным, хотя бы для того, чтобы рассказать старый и давно несмешной анекдот.
Выкроив час в плотном графике работ, Мальтиец смотался в аэропорт и забронировал себе билет на самолет. К Рождеству он должен быть в Хармонте.

20 декабря, 5 дней до Рождества. США, Хармонт.

Сигаретный дым приятно пощипывал горло, наполняя легкие никотиновой отравой. Медленно затягиваясь, Локо наблюдал, как дым рассеивается по кухне. Хорошо как, тихо, спокойно, уютно. Не то, что на улице, где погода, видно, сошла с ума. Шквальный ветер залеплял стекло снегом, словно пытаясь пробраться внутрь. Возможно, ему приглянулся их семейный огонек.
Локо усмехнулся. Вот и он, наконец, имеет свой кусочек счастья, выстраданный, отвоеванный у жизни шанс не закончить свои дни в одиночестве. И как он столько лет шел один трудной сталкерской дорогой?
Ох. Рамиро поперхнулся дымом. Что-то нехорошо кольнуло в сердце.
– Думаю, что с уборкой мы на сегодня закончим, – выходя из ванной, Лив отряхивала руки. Брошенный мимоходом взгляд на Локо – и она уже трясет его за плечи.
– Что, что случилось? Тебе плохо? Не молчи же! – бледность любимого вызвала такой испуг, что сердце чуть не выпрыгнуло из груди. – Локо! – уже кричала девушка.
Предчувствие беды буквально затопило Альвареса.
– Помни, что бы ни случилось, – молодой человек дотронулся до гайки, висящей у Лив на шее, – я люблю тебя.
– Да что случилось? – Лив чуть не плакала. Такого она еще не переживала. Пять минут назад все было прекрасно. В душе у нее пели соловьи, и казалось, что эта идиллия продлится вечно. Пять минут прошло, пока она вытирала залитый пол, и вот Локо стоит, как истукан, почти не дыша. Недокуренная сигареты выпала из рук и тлела на полу, грозя оставить пропалину.
А Локо смотрел сквозь нее затуманенным взглядом и все шептал о любви.

22 декабря, 3 дня до Рождества. Великобритания, Лондон.

Предпраздничное сумасшествие захлестнуло всех. Даже солидные светила науки только и твердили, что еще не успели купить женушкам подарки, вылавливая ответственных студенток и отправляя их в магазины, автоматом выставляя зачет. Креону не к кому было обратиться. Студенты, а уж тем более студентки его недолюбливали. Не то, чтобы объективно, скорее, из-за собственной глупости и невнимательности. Молодой профессор был беспощаден при любой, даже самой мелкой, погрешности в работе. Поэтому ему пришлось идти за покупками самому.
Благо, лондонские торговцы приняли во внимание нужды трудящихся и работали практически круглосуточно, за что выставляли непомерные цены. Но деваться было некуда.
Проще всего было с подарком для Николь. Что может быть полезнее коробки красок для художницы? В довесок Креон взял еще какой-то каталог с картинами. Пусть потешится. Стефании и Олафу (да и для остальной честной компании по штуке) он прикупил зажигалки с турбонаддувом, чтобы не гасли на ветру. Несколько раскладных ножей тоже будут пользоваться спросом. Сигареты, походные наборы и прочая ерунда заполнили сумку.
Нагруженный пакетами Креон уже собирался облегченно вздохнуть, как его взгляд упал на вывеску ювелирного магазина. Нельзя сказать, что подобные вещи его интересовали, скорее наоборот. Ему самому не нужны были дорогие безделушки, а дарить их было некому. Его внимание приковал плакат с обручальными кольцами, по краю которых шла затейливая гравировка. Знакомый до боли в висках кленовый листик заставил Креона войти в магазин и сделать заказ. Вряд ли Локо имеет возможность сам купить хоть какое-то подобие брачного символа.
Последняя покупка изрядно опустошила кошелек профессора, но он не жалел об этом. К чему жадничать? На тот свет с собой денежные единицы не потянешь, а там, глядишь, помянет иногда чокнутый сталкер Альварес своего спутника…

22 декабря, 3 дня до Рождества. США, Хармонт.

Получив от Оливии официальное приглашение на празднование Нового года, Стефания взволновалась. Она очень уважала эту девушку и не хотела показаться перед ней в невыгодном свете. Поэтому за несколько дней до торжества стала подбирать приличный гардероб для себя и Олафа. Как оказалось, ей совершенно нечего одеть. Да и сталкер не располагал соответствующим случаю костюмом. Молодому человеку пришлось выгрести из запасника отложенные на черный день средства и повести свою девушку по магазинам.

Вот кто ни о чем не беспокоился, так это Медведь. Он предпочел принять горизонтальное положение и отсыпаться, сколько душе угодно.
Как замечательно было валяться без дела, потягивая вино, предвкушать новогоднюю пьянку в хорошей компании, веселье и танцы.
В квартире у сталкера было холодно, однако это не мешало ему наслаждаться жизнью. Это будило его воспоминания о родине. Медведь бы с большим удовольствие уподобился своему «прототипу»: залег бы в зимнюю спячку в сугробе. Для этого он даже облюбовал в Зоне тихое, нехоженое место, напоминающее обилием растительности родные леса. Там даже была в наличии почти нетронутая Пришествием и временем сторожка, вполне пригодная для проживания. Однако так основательно располагаться в Хармонте он изначально не собирался, и все мечты так и остались нереализованными.
Оторвавшись от постели на пару часов, Медведь совершил набег в ближайший супермаркет, чтобы пополнить свои продовольственные запасы. Праздники пройдут, и нужно будет снова выбираться за хабаром. Чтобы потом не шариться по полупустым после праздников прилавкам, Торвальд предпочел потратить некоторое время в очереди.
Покупать подарки он никому не планировал. Какие церемонии в сталкерской компании? То, что там будут не только ходоки по Зоне, но еще и их девушки, Медведя не смущало. Он считал, раз уж слабая половина человечества решилась примкнуть к искателям приключений, она должна «нести тяготы» оных. Посмеявшись возникшим ассоциациям, он представил себе, как Стефания, Николь, Рана и прочие, стуча зубами от холода, собирают костер, греют замерзшую водку, которую в пору колоть на кубики льда и грызть в твердом виде.
Единственная, кто не вызывала у него подобных мыслей, была Оливия. Она удивительно гармонично вписалась в сталкерскую компанию. Наверное, не последнюю роль сыграла ее профессия. Хотя, глядя на девушку, Медведь никогда бы не сказал, что она представляет воинствующее племя.
Все с радостью приняли соединение Лив с Локо, поддержали и приняли посильное участие в их судьбе. Только Мальтиец время от времени портил всем настроение, расписывая ужасы семейных будней новой пары. Поганец, как смел он марать священное понятие Любви своими язвительными комментариями! Что мог он, мизантроп и одиночка, знать о пылких чувствах?
Про себя Торвальд решил, что если тот еще раз что-то вякнет, он не просто разобьет ему морду, а отправит на вечное поселение в госпиталь.

Покорно следуя за Стефанией из магазина в магазин, Олаф силился понять, чем ее не устраивает представленный ассортимент одежды. Он считал, что можно было купить любое из увиденных платьев. Но девушка почему-то недовольно хмурила брови и шла дальше. Все предложения нещадно отметались.
Толкнув плечом очередную дверь, Олаф сказал себе, что он выдержит, он все это выдержит. Он старался держать себя в руках. Хотя очень хотелось вспылить. За время их длительного похода он даже приготовил речь, в которой красочно расписывал, как его милая «во всех нарядах хороша». Если и тут результат будет аналогичный, он выскажет все.
Не успели они пройти вглубь магазина, как Манчини радостно возвестила:
– Вот то, что нужно.
Олаф уже приготовился облегченно вздохнуть, как увидел, что выбрала Стефания.
Если бы это не был манекен, то парень наверняка приревновал бы к нему свою девушку, так нежно она водила пальцами по лацканам выставленного костюма, поглаживая темную ткань.
– Ты наденешь это, – тоном, не терпящим возражений, сказала она.
«Ни за что», – чуть не сорвалось с языка, но потом Олаф подумал, а почему, собственно, он сопротивляется? Вполне закономерное чувство владело его девушкой: она хотела, чтобы рядом с ней был не какой-то там оборванец, а рыцарь, достойный прекрасной принцессы. Резко прогнав нехорошую мысль о том, что если она его действительно любит, то не будет обращать внимания на его внешний вид, он шагнул в примерочную…
Когда суета с подгонкой и подшивкой закончилась, он прошелся между стеллажами, выбрал на свой вкус для Стефании платье, молча за все заплатил и вышел.
Стефания не стала оспаривать решение Олафа. Она и так слишком долго испытывала его терпение. Нельзя сказать, что платье ей не понравилось, однако в таком вопросе она хотела бы выбирать сама. Ну да ладно. Это всего лишь новогодний вечер в кругу друзей. И чего она так всполошилась? К тому же у нее было замечательное вечернее платье, которое она одевала всего один раз на прошлогоднюю вечеринку в институте. Теперь уже поздно о нем думать, вряд ли Олаф отреагирует положительно, если вместо выбранного им наряда она оденет другой. Она стерпит.
Теперь быстро любимого мужчину обогреть и приласкать.

23 декабря, за 2 дня до Рождества. США, Хармонт.

– Локо, я всегда знал, что ты чокнутый, но чтоб настолько, – громогласно возвещая свое появление, Креон Мальтийский вошел в дом. – Ты в курсе, башка твоя дырявая, что у тебя весь коридор снегом замело?
Оставляя следы на белой поземке, профессор проследовал внутрь. Он открыл было рот, чтобы сказать еще пару эпитетов по поводу интеллектуальных способностей хозяина дома, но так и замер на входе в гостиную. Открывшаяся картина заставила его нервно сглотнуть.
В комнате все так и кричало: «Беда!»
Просторное помещение, до недавних пор служившее предметом гордости Миррен, вложившей в нее всю душу в стремлении облагородить сталкерскую нору, было разгромлено так, словно здесь танцевало стадо слонов. И посреди всего этого «великолепия», в окружении обломков мебели, обняв себя за плечи, сидела на полу Оливия и раскачивалась из стороны в сторону. Ее тихие всхлипы были почти не слышны.
Креон, словно хищник перед прыжком, весь подобрался.

– Что за шум, а драки нет? – неожиданно прозвучал сзади веселый голос Николь.
Художница давно закончила все приготовления к празднику: дом прибрала, гирлянды повесила. Даже сделала несколько эскизов в подарок приглашающей стороне. На них она запечатлела свое восприятие Зоны. А что еще дарить сталкерам? Только самое дорогое – кусочек Зоны в каждое, отдельно взятое пространство!
Николь очень гордилась тем, что побывала там. Мало кто из ее окружения мог сказать, что знает не понаслышке о том, что такое на самом деле Зона. Девушка набралась впечатлений, наверное, на всю оставшуюся жизнь. Материала для творчества было хоть отбавляй. В тайне она даже надеялась когда-нибудь сделать собственную выставку работ, посвященным Посещению. Но пока говорить об этом было рано. Нужно начать с малого – этюды и зарисовки для друзей.
Переделав все дела, Робин изнывала от скуки. Протерев в очередной раз столовый сервиз, смахнув проштрафившуюся пылинку с полки, она в который раз оглянулась по сторонам. Не найдя изъянов в работе, она вздохнула. Чем бы еще заняться?
Помучившись от безделья час-другой, она решительно оделась и пошла к соседям. Наверняка им потребуется помощь? Они ведь собирают большую компанию. Николь надеялась, что не помешает Локо и Лив своим присутствием. В такой час они не должны были предаваться постельным утехам. Скорее всего, наряжают сейчас елку. Как раз ее советы будут кстати.
Увидев приветливо открытую дверь, Николь похвалила себя. Еще одни рабочие руки не будут лишними. А сбегать переодеться к столу она успеет позже.
Однако в доме было тихо, что удивило Робин. Она думала, что уж кто-то, а Локо умеет веселиться. Ее должны были встречать громкая музыка и смех.
Но на пороге гостиной замер лишь Креон, непонятно как тут очутившийся. Художница надеялась, что его не будет на празднике.
– А что тут случилось?
Креон предостерегающе поднял руку, чтобы Николь не двигалась дальше. Он подошел к Лив и наклонился к ней.
– Оливия.
Та не обратила на него никакого внимания, продолжая плакать. Тогда он поднял девушку с пола и понес ее наверх в спальню.
– Локо, – прошептала Лив, когда сталкер опустил ее на кровать.
– Ошибочка, – многолетняя привычка не дала сталкеру промолчать, – Креон Мальтийский.
– Локо, Локо, – продолжала как в бреду твердить Миррен.
– Ясен пень, Локо… – пробурчал Креон. – Было бы странно так убиваться из-за меня.
Бегло осмотрев девушку на предмет ранений, он укрыл ее одеялом.
– Сиди тут и никуда не выходи, – приказал он выглядывающей из-за двери Николь, а сам спустился вниз.
Позабыл про свой новый, жутко дорогой костюм, он опустился на колени и стал методично обследовать комнату в надежде найти хоть какую-то зацепку. То, что на Локо напали не копы, было понятно сразу. Конкурентов среди собратьев по профессии у него не было. Посредники и скупщики никогда так в открытую не работали. Кому же понадобился вечно пьяный, опасных вещей из Зоны не таскающий, нищий сталкер, только и знаменитый тем, что проводил в последний путь Рэдрика Шухарта?
Деревянные обломки, куски диванного наполнителя, пуговицы разных цветов и размеров. Битые стаканы, потоптанные розы, вываленные из шкафа книги…
Креон сбросил мешающий ползать пиджак и полез под поваленное кресло. Шерлок Холмс, блин. В задницу ваш дедуктивный метод!
Поломанная мебель говорила о яростном сопротивлении хозяина и большом количестве нападающих. Отсутствие даже капли крови – об осторожности последних, что было само по себе интересно. И вызывало недоумение. Креон еще не сталкивался со случаями похищения сталкеров для выкупа. Кто будет о нем убиваться? Бывшая военнообязанная Миррен, ушедшая на заслуженный покой без копейки за душой? Или профессор Лондонской Академии Наук, с которым хармонтского сталкера ничего не связывало, кроме двух-трех ходок Зону и пьяных попоек, вызывающих у ученого отвращение? Да их всех даже нечем шантажировать!
Поток бессмысленных вопросов был прерван слабым металлическим звуком. Рука, перебирающая обломки стула, наткнулась на предмет, который не принадлежал никому из известных Креону личностей. Отряхнув от пыли странным образом очутившийся здесь нательный жетон, Мальтиец подошел с ним к разбитому окну и стал рассматривать.
«Хуан Карлос Кавадос, 20.03.1980, ІІІ R+», – значилось на одной стороне.
«El engaño y la crueldad», – значилось на второй. *
Поежившись от холода, сталкер пошел в кухню и положил находку на стол среди расставленных в ожидании гостей тарелок с разнообразной снедью. Вот и встретили праздник вместе.
Даже не разглядывая, что это, Креон плеснул себе из ближней бутылки, залпом выпил обжигающую жидкость и потянулся к валяющимся рядом сигаретам Локо. «El engaño y la crueldad». Давясь отвратительным дымом, он продолжал вдыхать и думал, думал, думал…

– Че ты вредный такой всегда? – Локо с трудом проговаривал слова заплетающимся языком.
Они пили уже вторые сутки с кратким перерывом на сон и закусь. Как всегда, Креон очутился в компании бутылки совершенно неожиданно. Впрочем, с Альваресом всегда все неожиданно. Непьющему Мальтиецу хватило первой бутылки, чтобы превратиться в зомби, остальное заливалось в него уже без должного эффекта. На автомате он опрокидывал в себя рюмку за рюмкой, только и успевая вовремя выбежать в туалет, чтобы успокоить бунтующий желудок.
– Это не вредность, – с трудом оторвав тяжелую голову от стола, ответил Креон, – это жизненная позиция. «Бей своих, чтобы чужие боялись». Знаешь такое? Меня били, я бью. Поэтому и жив еще. На Мальте знаешь жизнь какая? Жестокая жизнь.
– Ха, ты еще в Испании не жил. В Толедо нравы такие, что твоим южным братьям и не снилось.
Локо сам не заметил, как пустился в длинное повествование, из которого Креон не понял ни слова. Он никогда не был силен в испанском, пьяный же рассказчик и не заметил, как перешел на родной язык.
– Любишь родину? – поддел он Альвареса. – Чего ж торчишь в Хармонте безвылазно? Мамочка, поди, извелась по чаду. Не жалко старушку?
Лицо Локо сразу потеряло беззаботное выражение. Черты исказились, как от боли.
– Мамочка… Мамочка наградила таким наследством, что мне теперь пожизненно сидеть в Зоне, того и гляди, оприходуют.
– Убьют что ли? – Что такого мог натворить испанец, чтобы бояться родни? Украл семейные драгоценности?
– А пошел ты! – со злостью Локо швырнув стакан в стену. – Что ты вообще обо мне знаешь, крыса ученая…

Помнил ли Рамиро те пьяные откровение, Креон затруднялся сказать. Он и сам не придал им тогда значения. Но только испанские слова на чужом жетоне почему-то ассоциировались у него именно с прошлым Альвареса. Значит, будем искать в Испании…

– Как она? – поинтересовался Мальтиец состоянием Миррен.
В ответ Николь только покачала головой. Лив была в полузабытьи.
– Мотай к себе одеваться, мы летим в Испанию. И для Лив найди что-нибудь. Я жду тебя через полчаса.
Еще раз бросив взгляд на лежащую, он спустился к телефону.
– Тайлер? Да, я, профессор. Ноги в руки и к Локо. И последние МВИКовское разработки все тащи сюда: врачующее, тонизирующее, укрепляющее. Короче, всю хрень, спасающую нашу жизнь.
В ожидании Раны он прошелся из угла в угол. Еще необходим международный звонок.
– Мистер Джордан? Мне рекомендовал вас профессор Ньюмен. Да, у меня финансовые трудности. Нужно сегодня же продать мою квартиру и положить все деньги на карточку. Запишите, пожалуйста, номер счета… И забронируйте назавтра на мое имя в Толедо гостиницу на… – Креон мысленно обсчитал путешествующих, – четырех человек.
Теперь у них хотя бы будут рычаги воздействия на определенные слои населения.
Теперь билеты. Пока собирались девушки, Креон не выпускал телефон из рук…

– Мальтиец, что с Локо? – неслышно появился перед профессором Олаф Вентура.
– Ты за каким хреном здесь?
– Извини, – вслед за сталкером вошла в дом Тайлер. – Я им позвонила.
Конечно, тут была и Манчини. Разве она отпустит Олафа одного…
Вместо ответа на вопрос Вентуры Креон просто вложил ему в руку находку.
– Ох.
Последний год Олаф почти не занимался сыскной деятельностью, но это не означало, что он не поддерживал прежних связей. Никогда не знаешь, что может в будущем понадобиться. Видимо, такой момент только что наступил.
Сам он не сталкивался с этими ребятами, но краем уха от товарищей слышал как-то, что попавшие в руки этой испанской группировки редко оставались живы. Их работа была самой высокооплачиваемой. Работали быстро и чисто. Искать следы похищенных практически бесполезно.
– Я позову друзей, – предложил Олаф.
– Не надо. Это… – немного замялся Креон, – семейное дело.
– Откуда ты знаешь?
– Сорока на хвосте принесла, – грубость всегда срабатывала. Мальтиец не собирался рассказывать о своих догадках. – Тайлер, там наверху Лив. Приведи ее в чувство, нам надо срочно выезжать.
Заметив вбегающую Николь, он кивнул, чтобы она тоже шла к Миррен.
Пока Креон звонил, чтобы заказать еще два билета. Вентура обследовал место происшествия. Из увиденного он сделал один вывод – Локо как минимум покалечен. Если нападающие допустили сопротивление объекта, значит, он нужен им не для выкупа. В противном случае они бы просто выстрелили в него усыпляющим дротиком и тихо вынесли тело.
Хотя у каждого в работе бывают сбои. Товарищ Локо крайне непредсказуемый субъект. Теперь уже никто не скажет, как такое могло произойти, но тому удалось не только разгромить все вокруг, но и приблизиться к нападавшему, чтобы сорвать медальон.
Что бы там Креон ни говорил, но подключить своих людей необходимо. Пока они долетят до Испании, те пробьют хотя бы информацию о нанимателе.

Могучему потомку викингов снился сон. Маленький Торвальд наряжал елку. Громадную, сладко пахнущую смолой. Иголки интересно кололись и не давали повесить на ветку очередную игрушку.
Именно во сне сталкер понял, чего ему не хватает для полного счастья: главного праздничного атрибута – зеленой ели.
Быстро скатившись с постели, он натянул кое-как свитер и куртку и выбежал на улицу. Вперед и вперед его гнала мысль, что он может не успеть, и последнюю елку купят у него перед носом.
На площадке возле супермаркета, где обосновались продавцы новогоднего «счастья» не было даже посетителей. Медведь удивленно осмотрелся.
– А что, елки уже не актуальны?
– Что вы, мистер. Елки всегда актуальны. Только очень портят бизнес «зеленые».
– Это которые?
– Да борцы за природу, мать их. Вторые сутки стоим, ни одна сволочь даже ценой не поинтересуется. Все вон в магазине искусственные берут. Говорят, на их век хватит. Еще и детям останется.
– Вот придурки, – поддержал Медведь несчастного торговца. – Ничего они не понимают в колбас… в новогодних елках. Это ж какой может быть праздник без настоящей елки? Может они и утку с яблоками резиновую на стол поставят? Вот бы посмотреть.
Посмеиваясь, сталкер обошел всю площадку, выбрал самую высокую елку, собственноручно ее связал и, закинув на спину, потащил к Локо. Почему к Локо, спросите вы? А зачем Медведю елка дома, если праздник он будет встречать у Альвареса?
Пока Торвальд дотащил лесную красавицу к месту назначения, он проклял свои благородные порывы не один раз. Зато искренне обрадовался, что его встречает на пороге почти все их теплая компания.
– Я вам елочку принес. Чтоб настоящий праздник был.
Его энтузиазм никто не поддержал.
– Мать вашу, да заберите кто-нибудь ее у меня. Для всех же старался, – обиделся Медведь общей индифферентности.
Тихо ругаясь, Креон снова пошел к телефону.
– Это последний билет, который я оплачиваю. Остальные будут за самолетом бежать.

далее

* El engaño y la crueldad – коварство и жестокость (исп.).