Суббота, 27.07.2024, 15:58
Приветствую Вас Гость
Главная | Регистрация | Вход | RSS

....

Способность четко мыслить возвращалась к Локо очень медленно. Он уже был в сознании какое-то время, но никак не мог сконцентрироваться. Все вокруг ему было незнакомо: и обстановка, и ощущения. Сначала он подумал, что видит страшный сон, один из кошмаров юности, с которыми, как он долгие годы надеялся, давно покончено. Ладно, он даже был согласен на возвращение неприятных снов, лишь бы подобные вещи не донимали его в действительности. Поэтому он не стал раньше времени волноваться, лениво осмотрелся, посмеялся сам себе, насколько его подсознание реально отобразило картинки прошлого: с одной стороны порадовался - видимо, еще не все мозги пропиты; с другой - огорчился - ему так и не удалось забыть и выкинуть из своей жизни то, от чего он сбежал на другой континент.
По мере того, как в голове прояснялось, Локо стал понимать, что ошибся. Комната, в которой он находился, была настоящей. Это была спальня его матери, ее дом, ставший приданным. В изголовье кровати висел гобелен, который он знал до последнего стежка. Все детство прошло в разглядывании этого застывшего танца испанских цыган.
Рывком вскочив, Локо с ужасом уставился на молодого человека, взволнованно разглядывающего его из материнского будуара. Сначала Рамиро подумал, что кто-то на место двустворчатого зеркала повесил портрет прадеда, имени которого он не помнил. Этот портрет был предметом гордости его матери. Она часто повторяла, что была бы рада, если бы ее единственный наследник был похож на этого предка не только внешне. Рамиро ненавидел портрет, а в купе с ним, и родственника. Никогда не хотел он иметь ничего общего с Кастаньеда. Все детство он только и слышал: «Манеры, манеры, манеры»… Позднее, вырвавшись из-под родительской опеки, он всеми силами пытался изжить эти благородные навыки. Тем более, что в сталкерском баре не было места этикету. Только последние полгода он непроизвольно вспомнил, что умеет орудовать за столом не только ложкой, что рассказать может не только анекдоты, что дорожит в жизни не только свободой. В принципе, всегда галантный кавалер, для свой женщины он хотел стать единственным кумиром, идеалом и прочее, прочее, прочее…
Изображение напротив пошевелилось синхронно с ним, и Локо облегченно выдохнул. Все-таки зеркало. Но тогда что это за фигню на него напялили? И как это, вашу мать, переодевали его бессознательного!
Нет, для кого белый атлас, шитый золотом, может и смотрелся бы шикарно, если не брать в учет многочисленные оборочки и кружева по всем швам костюма. Но сталкер до мозга костей, Локо испытал только отвращение к наряду. Разве настоящий мужчина может выглядеть как кукла?! Да еще и пахнуть, как парфюмерная лавка. Захотелось содрать поскорее с себя все это средневековое «великолепие» и залезть под душ. Однако, прежде чем переходить к активным действиям, стоит проанализировать, кто и для чего так поиздевался над ним.
В коридоре послышались голоса, и в замке двери лязгнул ключ. В комнату вошел не кто иной, как отец Рамиро, которого он не видел уже много лет. И подобное состояние родственных отношений сталкер готов был продлить до конца своих дней.
Внутреннее чутье подсказало Альваресу-младшему не показывать, что он пришел в себя полностью. Как только дверь открылась, он стал глупо хихикать, показывая пальцем на свое отражение в зеркале. Он принялся даже напевать какой-то испанский гимн, вовремя всплывший в памяти.
– Ой (хи-хи), отец (хи-хи), у нас карнавал? – Рамиро вскочил со стула, нарочно покачнулся, схватился рукой за зеркало, чтобы не упасть. – Во, какой красавец, – он снова ткнул пальцем в отражение, – он пойдет с нами? Отец, пусть он составит нам компанию, будет с кем потом подраться.
Альварес-старший удовлетворенно кивнул. Постнаркотическая эйфория сына была ему на руку. Кое-что добавить, чтоб в ответственный момент сынок не натворил глупостей, и вопрос с требованиями испанских аристократов будет закрыт. Потом пусть делают с Рамиро все, что хотят: сами возьмут в оборот; женят для передачи титула по наследству; запрут в психушку, чтоб не бегать за ним по всему миру… Потом это будет уже неважно. Главное, что Альварес избавится раз и навсегда от необходимости следить за чадом. За последние десять дней он сто раз пожалел, что поддался тогда чарам молодой аристократки. Ах, молодость, ты заставляешь нас делать глупости, которые обернутся для нас в зрелость катастрофическими последствиями. Кто ж мог знать, что эта дурочка повесит на сына наследные права, которые принесут тому только обязательства? Все, хватит лирики, приступим к действиям.
Пока Локо строил из себя идиота, его отец налил в стакан воды и всыпал туда какой-то порошок. Теперь проследить, чтобы сын выпил. Не выпуская стакана из рук, он приставил его к губам Рамиро.
– Пей, это тебя освежит перед поездкой.
Локо понимал, что это очередная гадость, которая снова введет его в неконтролируемое состояние. Первым желанием было выбить стакан, оттолкнуть отца и бежать. Но там, в коридоре, наверняка есть помощники, которые не дадут ему далеко уйти. И маленькое преимущество будет потеряно. Жаль, что отец дал ему не таблетку, которую легко можно спрятать за щеку. Но уже хорошо, что не сделал укол, от которых у Локо побаливало в сгибе локтя. Взять в рот жидкость и не проглотить — сложно, тем более, если за этим процессом следят с нетерпением. Тогда надо постараться хотя бы уменьшить концентрацию отравы в организме.
Следуя выбранной манере поведения, Рамиро снова засмеялся.
– Будет весело? – спросил он, стуча зубами о края стакана так, чтобы часть воды из него потекла по подбородку, не попадая в рот.
– Конечно, – Альварес-старший начинал раздражаться. Он и так находился все эти дни в страшном напряжении. Остался всего лишь последний штрих. Он не хотел давать сыну такой наркотик, который явно на нем скажется. Вряд ли пригласившая сторона одобрит такой метод воздействия. Это же средство, растворенное в воде, всосется в кровь постепенно, приводя Рамиро в покорно-благодушное состояние, в котором он не сможет оказывать сопротивление не только на физическом уровне, но и психологическом.
Стараясь вести себя, как в подпитии, когда тело не слушается своего хозяина, Локо каждый раз мотал головой и смеялся. Отхлебывая из стакана, он фыркал, разбрызгивая воду. Так, по его подсчетам, он выпил не более половины. Однако настораживало, что отец никак не реагировал на его фокусы. Видимо, доза наркотика была так сильна, что даже малой его части должно хватить на задуманное.
Что же папаша надумал? И как вести себя дальше, чтобы не выдать себя?
Пока Локо задавал себе эти вопросы, Альварес-старший взял сына под локоть и повел за собой.


В гостинице Макс буквально втолкнул Клауса в номер и запер за собой дверь. Он был зол, замерз и решил не церемониться с воришкой.
– Колись сразу, сука, кому продался, – буквально прорычал он.
На какое-то мгновение Клаус испугался, настолько нехорошими были глаза сталкера. С другой стороны, не станет же он его пытать? В конце концов, он такой же гражданин, как и все, и имеет право на неприкосновенность личности. Если Олаф хочет что-то узнать, пусть попросит по-человечески.
Удобно расположившись в кресле, Неман всем видом дал понять, что не выдаст своих тайн. Насупившись и отвернувшись к окну, он стал барабанить пальцами по подлокотнику.
– Нет, чтобы накормить, напоить, спать уложить…
– Накормить? – сдерживаемое до сих пор напряжение сработало подобно пружине. Подскочив к молодому человеку, Макс со всего размаху ударил его кулаком в лицо.
Клаус вскрикнул от боли, голова мотнулась назад и ударилась об стенку.
– Блин, – послышалось из соседней комнаты, – и тут разборки. Кого бьют?
Недавно проснувшийся Креон освежался в ванной, когда вернулся Вентура. Продолжая вытирать мокрое лицо, ученый рассматривал Клауса.
– Очень интересно, – прокомментировал он. Отбросив ненужное больше полотенце, он устроился на диване в ожидании продолжения.
Макс не заставил себя ждать и замахнулся для нового удара. Неман сжался.
– Я… никому… ничего, – в этот момент он был похож на желторотого воробья, выпавшего из гнезда, который еще не умел летать, но уже знал, что голодный кот, притаившийся за кустом, точит на него зубы. Вид Олафа вполне вписывался в эту картину.
– Что ты там делал? – уже спокойней спросил сталкер.
– Там – это где? – вставил реплику зритель.
– В доме старшего Альвареса.
– Очень интересно, – повторил Креон. Очень странная ситуация. Мало того, что здесь собралась почти вся их сталкерская группа, так появился еще и этот мальчишка, который по определению никак не мог попасть в Испанию. Или он совсем даже не воришка? Наводчик? Тогда должен что-то знать. – Продолжай, – махнул Мальтиец рукой, – время не терпит.
Вентура вытащил Клауса из кресла и ударил в живот. Тот громко закричал и упал на пол, согнувшись пополам. Хотелось плакать, и не столько от боли, сколько от обиды: за что? Следующего удара не последовало, и он открыл глаза. Вид нависшего над ним ботинка заставил говорить быстро:
– Я просто пошел за вами, еще в Хармонте. Это было как наваждение. И тут пошел. И в дом залез, чтобы узнать, что вы ищете. Но там даже украсть нечего. Нет, есть, конечно, но для вас – ничего.
– Подробнее, – сталкер поднял парня с пола и потащил за собой на диван.
Клаус понял, что его объяснения звучат глупо. Все глупо, начиная с первых его шагов. Какой он дурак. Ведь должен был сразу понять, почувствовать, что следовать за сталкерами опасно. Да это люди без тормозов, без крыши, без чувства самосохранения! А вор должен думать прежде всего о себе. Зачем он полез?
От волнения и, говоря честно, страха, рассказать связно, как он попал в руки к Олафу, Неман не смог. Максу пришлось задавать ему наводящие вопросы. Общими усилиями они смогли нарисовать себе приблизительную картину, которая не вызывала доверия.
Буквально выпотрошив Клауса, Макс повалился на диван рядом с Креоном.
– Что ты об этом думаешь?
– Я думаю, – ученый сделал паузу, – что мы теряем время. И я совершенно не представляю себе, в какую сторону кидаться. В этой стране мы беспомощны хотя бы потому, что не знаем языка, не говоря уже о связях и каналах влияния, – Креон потянулся к телефону и заказал обед в номер. Он не отказался бы выпить чаю, а Максу нужно переключиться. Да и парню явно надо подкрепить силы. – Клаус, еще раз опиши все, что ты видел в доме.
Когда Клаус первый раз рассказывал свою историю, он не упомянул в бумагах на столе, потому что счел этот факт несущественным. Даже у него дома на столе вечно валяются какие-то бумажки, выбросить которые все не доходят руки. Заканчивая повторное повествование, он потянулся к телефону, когда в дверь постучали.
Так как Креон ожидал свой чай, он пошел открывать дверь. Но в коридоре ожидали только знакомы Олафа. Они пытались узнать что-нибудь о деятельности Альвареса-старшего. Усталые и разочарованные, бывшие оперативники разбрелись по номеру, кратко докладывая Максу об отрицательных результатах работы. Только сталкер занял нагретое место, как позвонили со службы доставки, и ему снова пришлось вставать. Появление еды немного оживило всех. Отложив телефон, Клаус схватился за ложку. Бить его, вроде бы, больше не собирались. Теперь надо не теряться и извлекать выгоду.
Все это время Макс не спускал с воришки глаз, и как только тот отвлекся на хлеб насущный, потихоньку взял его телефон и стал просматривать имеющуюся в нем информацию. Все звонки и сообщения имели давний срок, приходили только с номеров, обозначенных «мама-папа». От нечего делать, Олаф полез глубже в карту памяти. Когда он обнаружил два графических файла, сделанных буквально час назад, ему сразу захотелось придушить Немана.
– Что это? – сунув жующему под нос его телефон, с угрозой спросил сталкер.
– Понятия не имею. Я только по-английски понимаю.
– Что это? – еще раз спросил Олаф и отвесил Клаусу внушительный подзатыльник.
Тот от неожиданности подавился и закашлялся.
– В том доме... кх-м, кх-м, на столе... кх-м, бумаги какие-то были, – отпив воды, парень обрел способность нормально говорить, – чтоб не брать, я их сфотографировал. Не уходить же с пустыми руками.
Еще раз замахнувшись, от чего Клаус тут же сжался, Макс передал телефон испанскому коллеге, чтобы тот перевел написанное.
– Макс, – вернув телефон Клаусу, испанец отошел к окну и поманил за собой. – Ты должен парню теперь не только обед, но и извинения.
– Это с какой радости?
– Сегодня ж Рождественская ночь.
– Я в курсе.
– Ты помнишь, я говорил, что ваш Альварес не простой смертный.
– Ну, с точки зрения простого сталкера…
– Макс, это серьезно, ты не понимаешь. Местная аристократия очень трепетно относится к своему статусу, особенно учитывая социальную ситуацию в нашем мире. Знать вытесняют уже давно из всех сфер влияния, и они держатся за каждого, в ком течет голубая кровь. Вернее, не так. Наследники короны стремятся хотя бы формально увеличить количество своих вассалов. На Рождественской службе ваш друг должен будет присягнуть правителю. Скорее всего, для этого его и похитили.
– Ну и что? Пусть присягает. А потом мы точно также его выкрадем.
– Ошибаешься. Потом вы его уже вряд ли найдете. В лучшем случае, учитывая то, что ты о нем рассказывал, его ждет уютная одноместная палата в психушке, чтобы можно было время от времени вытаскивать его на официальные мероприятия.
– А в худшем?
– Женят быстренько, заставят исполнить супружеский долг, подписать отказ от титула в пользу наследника и прощай, благородный дон.
– Убьют?
– И не поморщатся.
– Вашу мать… – ругался Макс громко, даже Креону стало интересно, в чем причина. Он предпочитал в разговор не вмешиваться. Они тут все были на равных. Если будет что-то важное, Вентура их оповестит. Сейчас не время для одиночной игры.
– Что делать будем? – Макс нервно постукивал пальцами по стеклу.
– Вы ничего не будете делать. Вы здесь чужаки. Это у себя в Америке вы могли бы попытаться, тут же… Спалитесь у первого встречного.
– И что ты предлагаешь? Ведь мы даже не знаем, где он.
– Единственный вариант – выловить Альвареса у собора перед службой. На наше счастье, гости приезжают в строго определенное время, чтобы потом не путаться под ногами у охраны. В принципе, у меня есть выход на одно агентство, которое поможет организовать там перехват, но запросы у них королевские.
– Так сам же сказал, не простого смертного вызволяем. Мальтиец, – Вентура приглашающее кивнул головой.
Не выпуская чашки из рук, Креон поднялся с дивана и подошел ближе.
– Деньги есть?
– Сколько?
– Много.
– В каком порядке?
Знакомый Олафа дохнул на стекло, и на запотевшем месте написал цифру. Профессор шумно вдохнул и вытер стекло.
– Все нажитое непосильным трудом, – тихо прошептал он, – три магнитофона, куртка замшевая, тоже три…
– Что? – переспросил Макс.
– А? Нет, ничего, это я так, мысли вслух. Где вещи наши сложили?
– В триста пятом, через одну дверь налево.
«Мда, – думал Креон по дороге в указанный номер, – такими темпами и на паперти не долго оказаться. Ну, Локо, я тебе башку твою чокнутую откручу, дай срок. Ты мне потом полный пансион обеспечивать всю жизнь будешь».
На его стук дверь открыла Рана.
– Профессор.
– Тайлер. У вас все спокойно?
– Ну… да.
– Где Миррен?
– В ванной.
– Ладно. Где мои вещи?
– Вон там, в шкафу.
Пока Креон искал бумажник, Рана задумчиво его рассматривала.
– Новости есть какие-нибудь?
– Какие-нибудь есть.
– А подробности?
– Подробностей нет, – Креон не горел желанием объяснять сейчас что-либо. Он и сам пока не знал, что и как будет. – Ждите, – только и сказал он, закрывая за собой дверь.
Когда он вернулся, остатки их позднего обеда уже убрали. Все тихо курили, каждый в своем углу.
– Вот тут, – Креон протянул кредитку, – две трети необходимого. Тут, – еще одна пластиковая карточка, – должно быть чуть меньше половины. Код доступа – две первые и две последние цифры счета. А теперь рассказывайте.
Пока Вентура объяснял Креону ситуацию, его друг отдавал распоряжения помощникам.
– Макс, – подошел он к ним по окончании разговора. – Через полчаса за вами приедет маленький фургончик. Грузитесь туда все и выезжаете из города. Там будете ждать звонка. Мы доставим туда вашего друга, и мотайте по западной трассе. Лучше всего уезжать из страны морем из Хихона.
– Морем? Да никогда, – поморщился Креон. Он и воздушные перелеты не любил, но те были хотя бы быстрее.
– Ваше дело, – закончил разговор испанец и отбыл.
– Собираемся. Остальное решим, когда Рамиро будет с нами.
Невысказанное «если» повисло в воздухе, но сталкеры его постарались проигнорировать.

Запомнить дорогу, по которой они ехали, Локо не мог, было уже темно. Где-то на середине пути он почувствовал действие наркотика. Накатили апатия и безразличие. Он хотел было закурить, но отец недовольно фыркнул на него, и молодой человек покорно выбросил сигарету, правда, прямо на пол. За что получил по рукам, но не почувствовал от этого ни обиды, ни раздражения.
Если бы он мог понять, что происходит, то сказал бы, что с каждым выдохом из него уходит воля. И всякое желание. Сидеть, молчать, моргать, дышать только по приказу. И разрешению.
Последняя сознательная мысль была о Лив. «Что бы ни случилось, помни, я люблю тебя».


Весь город буквально был пропитан торжеством. Хотя сталкеры вряд ли сознательно отдавали дань Рождеству, они скорее радовались одному из праздников, а зачастую просто отмечая факт наступления нового года, не почувствовать общее настроение они не могли. В старых католических державах это ощущалось особенно сильно. И дело было даже не в красочных украшениях, в изобилии присутствующих на улицах, сияющих елках, музыке и уже начавшемся веселье. Сами люди были как будто просветленными, причастными к мировому таинству. Предчувствие чего-то волшебного буквально витало в воздухе.
Однако не суждено было хармонтской компании проникнуться величием момента. Не в этот раз. Каждый из них странно себя чувствовал. Будто испанская инквизиция оказала им великую честь своим посещением, терзая всех вместе и каждого в отдельности.


К тому моменту, как за сталкерами к гостинице прибыл транспорт, Макс, Креон и Медведь, не сговариваясь, решили принять участие в спасательной операции, как бы их испанские помощники ни возражали. Они забросили в машину вещи, девушек и Клауса.
– Отвечаешь за них головой, – напутствовали они карманника.
– Кто еще за кого отвечает, – возмутилась Миррен, пытаясь выбраться наружу.
– Ты остаешься, – хором приказали мужчины Оливии. – Будешь обеспечивать надежный тыл.
Нанятые агенты не сказали ни слова. «Кто платит, тот и заказывает музыку». Хотят заказчики поупражняться – их дело. А если по ходу возникнут осложнения, будет на кого списать неудачу. К тому же, свои люди дороже, пусть гости стоят на передовой.


Когда за полквартала до центрального собора их машину остановил человек в золоченой ливрее, Альварес-старший не удивился. Он ни разу не был на подобном мероприятии, но предполагал, что благородных гостей должны встречать. Не сомневаясь, что эскорт именно в его честь, отец сталкера спокойно вышел из машины и огляделся. Праздничная иллюминация подчеркивала красоту и строгость военных мундиров, распорядители то и дело мелькали перед глазами, направляя гостей Все было организовано с поистине королевским размахом.
- Прошу прощения, - отвлек Альвареса-старшего распорядитель. – Сеньоер?..
- Альварес, - лицо знатного господина приняло надменное выражения, показывая, что ничтожный лакей посмел побеспокоить вельможу.
- Ваше приглашение, пожалуйста.
Альварес немного опешил. Приглашения как такового у него не было. Получив грозное письмо, он счел его приказом. Однако не показывать же его распорядителю?!
- Я сопровождаю в качестве опекуна благородного дона Рамиро Кастаньеда.
- Благородный дон недееспособен? – не выказывая ни малейшего благоговения, продолжал допрос служитель.
- Сеньор Кастаньеда, как и полагается аристократу, не путешествует без свиты.
- Значит, пригласительного у вас нет? – это был даже не вопрос, а скорее утверждение. – Попрошу пройти со мной к начальнику безопасности. У него имеются все списки, - прозвучало уже более примирительно.
Альварес облегченно выдохнул. Доказывать что-то лакею, да еще на улице, было ниже его достоинства. В списках Рамиро должен быть обязательно. Как хорошо, что его паспорт с собой – вдруг попросят подтвердить личность.
Оглянувшись на машину, в которой дремал сын, Альварес кивнул водителю и пошел по аллее к собору.

Пока нанятые Ветнурой люди завлекали Альвареса подальше, Креон и Макс, облаченные в мундиры королевской гвардии, стояли в «придорожном» карауле. Так как они не говорили по-испански, от первого этапа операции их отстранили. Как и Торвальда, который своей внушительной комплекцией сразу же привлек бы к себе внимание. Впрочем, Медведю обломилось и на втором шаге. Ему же досталась роль приманки.
За тонированными стеклами было непонятно, есть ли еще кто-то в машине. Прозвучавшее имя Локо давало надежду, что он тут, совсем рядом, всего в двух шагах.
Организуя подставную встречу гостей, сталкеры полагались на то, что королевский регламент вряд ли был известен Альваресу-старшему. Поэтому они, все такие разодетые, обосновались на подъезде к собору, но не очень близко, чтобы не маячить перед глазами у настоящей службы безопасности. Благо, что дорога к собору вела всего одна. Да и венценосных гостей ожидали тремя часами позже, поэтому суеты на улице не наблюдалось.
Выждав, пока папаша почти скроется с глаз, Креон, как и было оговорено, сделал знак рукой. Торвальд, которому и был предназначен сигнал, подъехал к ним на машине. В этот момент откуда-то появилась собачка, очень «некстати» решившая перебежать дорогу. Сталкер резко крутанул руль, чтобы уйти от столкновения, однако не справился с управлением и врезался (несильно) в машину Альвареса.
Какой же водитель спокойно отреагирует на подобное бесчинство! На это и было рассчитано. Поправ строгие инструкции хозяина, водитель покинул свое транспортное средство и бросился оценивать нанесенный ущерб и выяснять отношения с виновников. Медведь очень весело валял «дурочка», не давая тому вклиниться в свою скандинавскую тарабарщину. Не долго думая, Торвальд сгреб водителя за шкирку и засунул в свою тарантайку.
Рывком открыв дверцы с разных сторон, Креон и Макс заглянули в машину. Разомлевший Локо вытянулся на заднем сидении и мирно похрапывал. Когда сталкеры стали вытаскивать его наружу, разбуженный столько бесцеремонным обращением испанец даже не попытался отмахнуться от них: действие наркотика как раз вступило в полную силу, опустошая сознание. Рамиро почти не воспринимал окружающий мир. Ему было совершенно наплевать на то, что с ним делали.
Это только в кино герои легко и просто тащат на себе пострадавшего друга. На самом деле управляться с живой куклой – задача недетская. Подхватив Локо, Макс подмышки, Креон за ноги, сталкеры быстро понесли его прочь.
Они успели протащить безвольное тело почти полквартала, когда их нагнал Торвальд. Закончив разборки с Альваресовским водилой, он вышвырнул его из машины и поспешил к товарищам.
Запихивать в машину Локо было еще сложнее, чем вытаскивать. Он то и дело расставлял руки и ноги, не давая друзьям возможности «сложить» его в нужную позу. Только когда сзади раздались полицейские свистки, они перестали церемониться, как смогли пристроили Рамиро на заднем сидении и заскочили туда сами. Медведь ударил по педали газа так, что у всех от толчка дернуло шеи.
- Врешь, не возьмешь, - злорадно поглядывая в зеркало заднего вида, бубнил сталкер.


Машина с девушками, и Клаусом, давно уже ожидала остальных. Оливии не сиделось на месте. Она предпочла выйти на улицу, под пронизывающий декабрьский ветер, и наматывать круги вокруг. Остальные нервно курили внутри. Скоро по периметру машины валялось такое количество бычков, будто тут было специализированное место для свалки.
Нервно затягиваясь, Миррен шептала как мантру:
- Вернись, вернись, вернись живой и невредимый…
В голову упорно лезли образы любимого в самых неприятных ситуациях: то ей нарисовалась картинка, что Локо изувечен до неузнаваемости; то виделось мертвое тело; то мерещился укор в ясных глазах. Казалось, что она сходит с ума, и контролировать себя девушка уже не могла. Если через десять минут, нет, пять, они не появятся, она не знала, что сделает. Опустившись на колени прямо в лужу, Лив привалилась к колесу и закрыла глаза…
Когда на трассе показалась наконец долгожданная машина, Манчини первой выскочила и стала теребить подругу.
- Едут, они едут!


Право первой облобызать спасенного предоставили, естественно, Оливии. Наплевав на десяток глаз, она беспрерывно целовала и целовала Рамиро, размазывая слезы радости по своему и его лицу.
- Тайлер, - негромко позвал Рану Мальтиец.
- Слушаю.
- Что у тебя там есть из медикаментов приводящее в чувство? Он немного неадекватен. Вероятнее всего, под наркотиком.
Рана без лишних вопросов бросилась к машине и стала потрошить свою сумку. Когда заветная ампула нашлась, она разломила ее, наполнила шприц и вернулась к сталкерам. Макс приобнял Лив, чтобы она не дернулась, и Тайлер воткнула иглу в плечо Альваресу.
- Тш… - Олаф погладил Миррен по голове, - все закончилось. Вот оно, твое счастье, живое и здоровое. А это, - он кивнул на шприц, - просто профилактика.
Девушка осторожно отстранилась и заглянула Локо в глаза. Взгляд у Рамиро был отсутствующий. Холодной плетью полоснула боль по сердцу. Нет, не может быть, с ним все должно быть в порядке. Ведь вот же, такой теплый, родной, любимый. Но в глазах пустота и равнодушие.
Оливия почувствовала, как истерика возвращается. Она задрожала и обхватила себя руками.
- Нет, - прошептала она.
- Успокоительное, быстро, - выкрикнул Креон, подхватывая оседающую на землю девушку.
Теперь уже Николь бежала к ним с сумкой, чтобы Ране не нужно было тратить время. Вдвоем они за считанные секунды сделали подруге укол.
- Все в фургон, - скомандовал Медведь, оглядывая дорогу, - нам надо сматываться.
Креон отнес Оливию в машину и сел в дальний угол, Макс пристроил Локо рядом с девушкой, остальные расположились вокруг, и Торвальд погнал фургон к границе.

От долгой тряски постепенно все стали дремать. Локо опустил голову на плечо так и не пришедшей в себя Лив. Только Клаус, сидя рядом с водителем, беспрерывно болтал, чтобы Медведь не заснул за рулем. Он бы с удовольствием подменил его, но кто ему даст…
Когда, спустя несколько часов, Торвальд поймал себя на том, что перестал обращать внимание на дорожные знаки, он остановил машину.
- Смена караула, - поменялся он местами с Вентурой и заснул, едва тело расслабилось в кресле.
От смены ритма движения путешественники стали приходить в себя.
- Лив, – голос Локо звучал хрипло, будто он был сильно простужен.
- Ты?.. – Миррен не могла продолжить.
- Я люблю тебя, - прошептал сталкер, крепко прижимая девушку к себе.
Вся сталкерская компания, как по команде, снова прикрыла глаза, старательно делая вид, что Морфей не выпустил их еще из своих объятий.
Солнце уже разогнало своими лучами ночную мглу, а влюбленная парочка все шепталась.
- Макс, - не выдержал Креон, - пора сделать привал для утреннего туалета.
Согласие со словами Мальтийца читалось у всех на лице.
По-джентельменски предоставив девушкам право посетить группу кустиков у обочины, мужчины перешли дорогу к одиноко стоящему на другой стороне дереву. Только Оливия с Рамиро остались у машины. Они решили переждать остальных, а потом сходить вдвоем. Расстаться сейчас даже на миг для них было не выносимо. Сталкеры пока не задавали Локо вопросов. У них еще будет время вытрясти из него все подробности, и конечно, поделиться своими. Они просто ограничились дружескими рукопожатиями.
- Чувствую себя, как та собака посреди пустыни, - прокомментировал Клаус свое состояние.
- Скоро будем дома.
- И каким путем мы туда попадем?
- Морем?
- Ни за что.
- Но по аэропортам нас могут искать.
- С чего бы? Все компетентные органы еще спят.
- Ты хотел сказать, уже спят.
- Хотелось бы…
- Плыть долго.
- Зато дешевле.
- Можно подумать, что ты за свой карман переживаешь.
- Кто бы говорил.
- Вот спасибо.
- Кушайте, не обляпайтесь.
- Ша.
Переругиваться было приятно и привычно, будто не было этих безумных дней, смешавших их жизни, будто снова идут они по Зоне, решая, кто будет обходить мясорубку первым, кто принесет дров и приготовит обед…
- Доброе утро, - пятиминутный привал поднял девушкам настроение. – Завтракать будете?
- А у нас и провиант есть?
- У хорошей сталкерской жены все есть.
- И кто тут у нас сталкерская жена?
- Э…
- Будем есть…

Уже на подъезде к Хихону, морской порт которого им советовали, они заметили недалеко от трассы частный аэродром. Что и решило их дальнейшую судьбу. Креон вытряс последние сбережения на оплату перелета, Макс поблагодарил испанских друзей за помощь, Клаус стащил у второго пилота наградной значок, Медведь выспался, Николь запечатлела красоту океана, Рана и Стефания обсудили метод усовершенствования одного медпрепарата, а Локо и Лив молчали все дорогу, просто смотря друг другу в глаза и улыбаясь…