Суббота, 27.07.2024, 16:11
Приветствую Вас Гость
Главная | Регистрация | Вход | RSS

...

24 декабря, накануне Рождества. Испания, Толедо.

Перелет был тяжелым. Пока их многочисленная компания добралась до аэропорта, пока проходили регистрацию и досмотр… Спасибо Торвальду, который поддерживал Лив, да и фактически нес ее. Девушки взволнованно суетились, беспокоясь о предметах первой необходимости.
От смеси успокаивающих и тонизирующих Миррен вырвало прямо перед самолетом, но зато к ней вернулась ясность ума. Она даже обсудила со сталкерами произошедшее.
Нет, она ничего не видела и не слышала. В середине дня они с Локо обнаружили, что скуриваемые в большом количестве сигареты у них закончились. А так как Альварес успел залезть на лестницу, чтобы развесить над шкафами гирлянды, выходить на мороз пришлось ей. Пока дотопала до магазина, выстояла очередь, вернулась. Она даже сразу не пошла в гостиную. С порога крикнула Локо, что принесла драгоценный продукт, и поспешила на кухню проверить духовку. В кои веки захотелось запечь мясо, тем более, что Рамиро купил отличный кусок. Добавив нужные специи, Лив еще нарезала хлеб, расставила тарелки и только после этого понесла Локо сигареты. По ее подсчетам он уже должен был закончить высотные работы.
В Толедо их уже встречали. Знакомые Венруты подсуетились, вызвали такси и помогли расселиться в гостинице.
Отправив девушек приводить себя в порядок, сталкеры закрылись в одном из номеров на совещание.
По данным местных сыщиков, сеньор Рамиро Альварес пересек пределы родины пятью часами ранее. Определить его местонахождение в данный момент затруднительно. За домом Альвареса-старшего установлено наблюдение. В клинику, где тот работал, новых пациентов не поступало.


За прошедшие сутки Рамиро ни разу не дали прийти в себя. Как только действие снотворного заканчивалось, ему кололи следующую дозу, памятуя о той драке, что он устроил при захвате. Виновного в срыве операции уже наказали. Родственники погибшего не получили даже материального возмещения по потере кормильца, потому что этот придурок умудрился с двух метров промахнуться и всадить иглу со снотворным не в объекта, а в его шкаф. Объект проявил сообразительность и прыткость, за что теперь расплачивался беспамятством.
Когда Альвареса-младшего доставили по назначению, старший распорядился привести сына в надлежащий вид: побрить, подстричь и прочее, полагающееся титулованной особе. Довольно быстро приготовили необходимый для приема костюм.
Сеньор Альварес послал уведомление в Собрание, что дон Рамиро Кастаньеда (тра-та-та на пяти строках) Альварес прибудет в положенное место в назначенное время.
Для того, чтобы отпрыск не выкинул чего на церемонии, Альварес приготовил слабый наркотик, который в сочетании с гипнотическим воздействием имел нужный для управления человеком эффект. Он даже планировал давать его сыну длительное время, чтобы иметь полный контроль над ним.


Испания понравилась Клаусу с первого взгляда. Даже с высоты птичьего полета, в амбразуре узкого иллюминатора она была великолепна. Юноша не был уверен, что эта горячая страна встретит его с распростертыми объятиями и ответит ему взаимностью, но ничего поделать с собой не мог. Его тянуло туда, на узкие извилистые улочки, заполненные пестрой гомонящей толпой. Почувствовав зуд в руках, Клаус сжал их, пытаясь прогнать воровской инстинкт. Сейчас он мог сослужить ему плохую службу: попасться с поличным на мелкой краже в чужой стране – это как минимум годичный срок в местных казематах.
Воришка не отдавал себе отчета, для чего последовал за группой знакомых сталкеров. Уж слишком подозрительно те себя вели. Он бы даже сказал, загадочно. Любопытство подстегнуло авантюрную его натуру, и вот он уже пассажир самолета, следующего рейсом в Толедо. Благо, именно в этот день, незадолго до Рождества, Клаусу надумалось погулять по улицам с паспортом в кармане. А что тут такого? Законопослушный гражданин идет по городу (в котором его знает каждая собака). Тут коповская зачистка территории. И вот он легким движением руки достает документ, «утирает» им нос дежурной бригаде, а возможно, и самому Квотербладу, и гордо вышагивает дальше…
Вместо этого он быстро купил себе билет в третий класс, чтобы не попадаться на глаза сталкерам, но и не терять их из виду. Прекрасно выспался, даже плотно позавтракал. Удачно поймал такси в аэропорту, махнув водителю, чтобы следовал за машинами, увозящими его знакомых. Когда путешественники расквартировались в отеле, Клаус перешел улицу и устроил себе наблюдательный пункт у клумбы. Рано или поздно кто-то из них пойдет по делам, которые привели их в Испанию. И тогда у него появится возможность что-нибудь узнать.

– А вы в курсе, что ваш Локо – испанский гранд? – спросил один из сыщиков.
Со всех сторон послышались удивленные возгласы. Один профессор продолжал молча рассматривать свой стакан. Олаф сразу обратил на это внимание.
Его давно удивляли отношения Рамиро и Креона. Что общего могло быть у веселого, беззаботного сталкера Локо с хмурым, неприветливым Мальтийцем? Альварес – душа компании, внимательный и отзывчивый человек. Креон – малоразговорчивый тип, открывающий рот только для того, чтобы сказать гадость. За его язвительность и бессердечие никто не желал видеть профессора в их компании. И между тем, Креон присутствовал на всех сборах, встречах, походах. Ну, почти. Пикник у озера не считается. Локо настойчиво звал соратника на берег озера, но тот предпочел объятия науки.
Найдя в доме Локо медальон, Креон вел себя так, будто наверняка знал, с чем все связано. Он сразу отказался привлечь к поискам полицию, как-то туманно намекнув, что это семейное дело. Определенно, он еще не все сказал. Надо будет попытаться расколоть этот «камешек».
А пока Вентура решил вместе с друзьями немного понаблюдать за домом Альвареса-старшего.

В какой-то момент обсуждения дальнейшего плана действий Креон понял, что не улавливает смысла сказанного. Двойной перелет и нервное напряжение вымотали его окончательно. Он на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл, в комнате было уже пусто. Нужно было встать и пойти проверить, все ли на месте, как расселились и что решили, но сил не было. Мальтиец не мог заставить себя даже двинуться. Рассудив, что в таком состоянии от него пользы не будет, он снова закрыл глаза.

Не прошло и двух часов, как удача улыбнулась Клаусу. Причем дважды. Пока он морозил задницу на бетонной клумбе, не отрывая взгляда от парадного входа в гостиницу, его руки решили, что безделье – порок нищих, а кушать все хотят. Поэтому карман Клауса потяжелел ровно настолько, насколько полегчал у задумчивого гражданина, который опрометчиво остановился возле юноши прикурить. Благодаря этому воришка смог купить себе у проходящего лоточника булочку, соблазняющую ароматами.
Только успел Клаус проглотить последний кусочек, как на улице показался Олаф в сопровождении двух незнакомцев. Они решительно зашагали вниз по улице. Юноша последовал за ними, держась позади в нескольких метрах.
Объектом внимания Вентуры стал большой особняк, подходить к которому сталкер не стал. Он повторил недавний маневр Клауса и устроился подпирать стену у здания напротив.
Молодой мошенник Неман не зря гордился своими умениями. Действительно, в чужом кармане он чувствовал себя свободнее, чем его хозяин. И вот ему выпал случай вывести свой профессионализм на более высокий уровень.
Вентура так пристально разглядывал богатое имение, что у Клауса сложилось впечатление, будто там есть нечто, способное заинтересовать не только узкие, сталкерские, ряды. Однако наблюдатели уделяли внимание только парадному входу, что давало Клаусу широкое поле для деятельности.
Окинув взглядом каждый этаж, юноша быстро определил, что крайнее боковое окно на первом этаже прикрыто не столько плотно, чтобы помешать умельцу справиться с его задвижкой. Чем он и воспользовался.
В доме было так тихо, что Неман усомнился, живут ли тут вообще люди. Судя по той роскоши, которая заставила его глаза алчно загореться, здесь должна быть как минимум прислуга. Но на его удачу в данный момент она отсутствовала.
Клаус огляделся. Что же могло привлечь сюда Вентуру? Вряд ли дорогие безделушки, украшавшие многочисленные полки. Книги, стройными рядами расставленные в шкафах? Нет, это все слишком чуждо искателю хабара, видавшему в Зоне неземные чудеса…
Быстро пройдясь по всем этажам, Клаус так и не нашел ничего примечательного. Даже малейшего намека на сейф или потайной шкафчик. Уж на эти вещи у него было внутреннее чутье, хоть и не доводилось прежде в них ничем поживиться. Расстроившись, что без толку подверг себя опасности, Клаус вернулся в ту комнату, через которую попал в дом. Пора было сматываться, пока его не застали на месте преступления.
Что-то не давало Неману сделать последний шаг к окну. Что-то важно, за чем он пришел сюда и что упустил из виду. Причем, именно в этой комнате. Еще раз пройдясь по всем поверхностям взглядом, он подошел к столу, на котором лежало несколько документов. Клаус бы никогда не поверил, что они представляют какую-то ценность, раз так беспечно оставлены. Не трогая бумаги руками, он склонился над ними, пытаясь прочесть написанное. Увы, лингвистических способностей у него не было, и иностранными языками он не владел. Единственное, что он мог сделать, это сфотографировать документы на телефон. Чем черт не шутит?..
– Грамотеи хреновы, – бурчал он себе под нос. – Нельзя, что ли, по-английски писать?
Только Клаус похвалил себя за первое успешное проникновение в чужой дом, как его схватили чьи-то крепкие руки. Ничего не говоря, Вентура потащил за собой пойманного карманника.

После совещания, на котором так и не был принят план дальнейших действий, Медведь решил немного прогуляться. И хотя Олаф настоятельно рекомендовал никому не отлучаться из отеля, Торвальд не считал, что обязан внимать его советам. Когда еще он сможет познакомиться с Испанией.
Дежурный на первом этаже попытался его остановить, что-то быстро говоря на своем языке и показывая пальцем на выход. Ничего не понимающий Медведь отмахнулся.
– Сорри, сеньор. Мистер. Ваша сеньорита, спутница. Покинула нас.
Быстро сообразив, что одна из девушек так же, как и он, пошла на прогулку, сталкер кинулся к двери.
– Пять минут назад ушла, – донеслось вслед.
– Спасибо, – крикнул Торвальд уже с порога.
Выскочив на оживленную улицу, сталкер остановился посреди тротуара и стал оглядываться по сторонам. Благодаря высокому росту, он быстро нашел в толпе голову Лив и, недолго думая, пошел за ней.

Вряд ли Оливия отдавала себе отчет в том, куда и зачем она идет, только деятельная натура не позволила ей сидеть сложа руки. Кроме того, ее очень обидел тот факт, что мужики их выставили, а сами заперлись на совещание. А она что, не при делах? Уж если на то пошло, именно ей должны принадлежать бразды правления. Кто из них, мать вашу, в конце концов, полицейский, пусть даже и бывший?! Риторический вопрос, если дуло смотрит в нос. Лив чувствовала свою беспомощность, и это бесило ее больше всего. Исходя из опыта, она пыталась построить логическую цепочку, но все время натыкалась на пробелы, которые нечем было заполнить. Кому и зачем мог понадобиться сталкер средней успешности, пьяница и балагур? Требовать выкуп? Как глупо. С кого? Шантаж? Возможно, через Локо хотели найти точки воздействия на саму девушку ее бывшие коллеги. Хотя надобности в этом она не видела. Единственное, только если она, сама того не замечая, стала обладателем какой-то информации, очень нервирующей определенный круги. Но тогда с ней давно бы уже провели «воспитательную беседу». Или хотят для начала устроить демонстрацию силы, а потом выдвигать условия? Да Миррен давно уже была на все согласна, даже на чистку памяти, если таковая была бы возможна, лишь бы их с Рамиро никто и никогда больше не трогал. Мысли о карьере она с радостью похоронила, как только возникла опасность малейшего разлада с любимым. Без всей этой мирской суеты прекрасно можно прожить, благо, умному человеку всегда есть чем себя занять. Страшнее всего остаться без сердца. Лив катастрофически этого боялась. Никогда больше… Даже думать нельзя об этом, все, табу. У них с Рамиро все получится. Да уже все прекрасно, не считая того, что она бредет по незнакомому городу в незнакомой стране, ни фига не понимая и не ощущая.
В последнем Миррен себе врала. Вернее, очень хотела не чувствовать в данный момент ничего, потому что то, что происходило с ней, было не выносимо. Теперь она могла с гордостью сказать, что знает, на что похож ад. Саму себя Лив видела лишь пустой оболочкой, внутри которой бушевала стихия под названием боль. Помимо внутренней, душевной, терзала ее еще и физическая; волнение и напряжение отзывались болями в желудке. От предложенного ей в самолете кофе ее чуть не стошнило прямо на сидящего рядом Торвальда. Спасибо, тот успел вовремя среагировать и подсунуть леденец.
Она не могла ни о чем больше думать, кроме как о Локо. Где он, что с ним? Жив ли?.. Моментами казалось, что она сходит с ума. В гостинице, когда девушки пошли умываться после перелета, она стала мыть руки, использовав вместо мыла зубную пасту. Переодевалась она на автомате, не замечая, что кофту натянула задом наперед. Только потому, что в неправильно обутых ботинках не смогла сделать ни шагу, она поменяла их местами.
Заплаканные глаза пекло и резало так, что Лив плохо видела. Да она их и не щадила. Как сможет она смотреть потом этими глазами на Локо, если ничего не делает для его спасения? Увидит ли она его когда-нибудь?
Как только она позволила этой мысли проскользнуть в сознание, на нее накатила истерика. На на глаза навернулись слезы, к горлу подступил комок, и она начала громко всхлипывать. Какое право она имеет продолжать жить, дышать, ходить, когда рядом нет любимого? Да после этого она недостойна не то, что посмотреть на него, а даже приблизиться. Она предала его, не сдержала слова быть всегда вместе, рядом, в печали и радости, болезни и здравии...
Так, коря и упрекая себя, Оливия брела, куда ее несли ноги и поток людей. Постепенно прохожие стали редеть, пока вокруг не осталось почти никого. Только небольшая группка мужчин непрерывно следовала за ней на расстоянии двух метров. Когда девушка шагнула в улицу, слабо освещенную фонарями, чьи-то крепкие руки резко дернули ее в сторону и потащили в кусты. Лив не успела сориентироваться, как ей заломили руки за спину. Только она попыталась что-то крикнуть, как рот ей зажала потная рука, отвратительно пахнущая уксусом.
Окруживших ее мужчин скрывала тень деревьев, давая тем самым свободу действий. Чем нападающие сразу же воспользовались. Пересмеиваясь и что-то тихо говоря по-испански, они стали срывать с нее одежду.
Легкую куртку спустили с плеч, что еще больше сковывало ее движения. Блузку просто порвали, не затрудняя себя аккуратным раздеванием. Чужие руки жадно шарили по обнаженному телу. Лив и пыталась сопротивляться, это еще больше распаляло мужчин. Девушка попыталась укусить зажавшие ей рот пальцы, но получила сильный удар по почкам. Чтобы окончательно обездвижить жертву, ее бросили на лавку лицом вниз. На спину кто-то уселся, схватил за волосы, не давая мотать головой, и завязал ей рот шарфом. В это время остальные возились с ее брюками.

Громадный сталкер шел за Миррен шаг в шаг, не отрывая взгляда от ее макушки. Ему очень не нравилась компания, которая шла по их пути от самой гостиницы, но Торвальд не стал ничего пока предпринимать. А вдруг им просто в эту же сторону? Он только, в качестве гимнастики для ума, мысленно прикинул, как и в каком порядке кого вырубит, если те решат напасть на беззащитную девушку.
А виновница его утомительной прогулки все шла и шла вперед. Медведь уже решил, что пора вмешаться и вернуть беглянку домой, на базу, в теплую сталкерскую компанию под крыло Стефании, Раны и Николь, как какая-то старушка уронила прямо ему под ноги сумку, из которой вывалились продукты. Пока он помогал собрать раскатившиеся апельсины, Оливия скрылась из виду.

Сказать, что Миррен была в отчаянии, значит, ничего не сказать. Стоило лететь за тридевять земель, чтобы попасть насильникам в руки?.. Чувство беспомощности, уже порядком истощившее девушку, теперь овладело ею полностью. Все полицейские инстинкты, развитые и закрепленные в непростой трудовой деятельности, все навыки борьбы отказали Миррен в помощи, оставив ее один на один с сексуально озабоченными мужиками. Она просто обмякла на лавке, ожидая неизбежного. Теперь, когда она стала объектом грязных домогательств, она никогда не сможет мечтать о счастливом будущем. Друзья пожалеют ее, посочувствуют, помогут выбраться из депрессии (возможно), но сможет ли она сама показаться им на глаза? А уж подступиться к Рамиро и подавно. Ей никогда не смыть с себя эту грязь. Жить дальше бессмысленно…

Клаус шел, не упираясь, даже соблюдая заданный Вентурой темп, но все равно получал время от времени ощутимые тычки в спину. Что было обидно. Он, рискуя свой шкурой, не страшась быть пойманным стражами закона, а то, глядишь, и кое-кем пострашней, провел обследование интересующего сталкеров объекта, так еще и получил за это черную неблагодарность.

«Чертова старушенция!» – негодовал сталкер. Он отвлекся лишь на две минуты, правда-правда, он ведь считал, а его объект тут же испарился. Если с Лив что-то случится, его сживут со свету. И даже то, что она сама ушла из отеля, не будет ему оправданием. Как друг, мужчина, соратник он просто обязан был сразу вернуть ее в номер. Где теперь искать?
Торвальд метался по перекрестку. Во всех направлениях было пусто. Подозрение вызывал лишь глухой скверик слева. Там было темно и тихо, даже подростки, любители подобных мест, не почтили его своим вниманием. Для очистки совести рыжий великан решил пробежаться по аллеям.
В конце первой его заинтересовали тени, исполняющие странный танец у лавочки.
Способность хорошо видеть в темноте вырабатывается у многих сталкеров. Почему так происходит, вряд ли кто-то может сказать. Никто из ходоков в Зоне не ходит на обследование к эскулапам. Да и те не жаждут заниматься бесплатным препарированием жертв Бродяги Дика, особенно когда последний очень рассердится на своих гостей.
То, что на лавке, в весьма недвусмысленной позе, лежит именно Оливия, сталкер понял сразу. Если бы от него не требовалось мгновенно отреагировать на ситуацию, он бы удивился, что различил и слезы на ее щеках, и неглубокую царапину на скуле, и отчаяние в глазах, перемешанное безысходность. В мозгу вспыхнула и затопила сознание мысль: «Только бы эти уроды не успели ничего сделать». Торвальд почувствовал, как накатившая злость включает дремлющего обычно в нем берсерка.
Ой как не любил Медведь это состояние, когда тело, да и разум, чего греха таить, теряло контроль.
Подобно тайфуну, сметающему на пути все преграды, ринулся сталкер вперед. Не отдавая себе отчета в том, что он делает, разъяренный мужчина крушил все вокруг. За гранью сознания слышались чьи-то крики, ругань, мольбы и всхлипы…
Когда под руки уже никто больше не попадал, Торвальд остановился. Тела напавших на Лив были разбросаны вокруг мертвыми кучами. Сталкер не брался определить их жизненное состояние. На данный момент это не имело для него значения. Дрожащая девушка сидела на земле и лихорадочно водила по себе руками, будто что-то вытирала. Присев рядом с ней, Медведь попытался помочь ей с одеждой. От чужого прикосновения Лив вздрогнула.
– Нет… нет, не надо, я сама… мыть… стирать… одна грязь… – ее шепот был почти не слышен.
– Все хорошо, Лив, это я, Медведь, – попытался погладить он ее по голове.
– Медведь? – глаза девушки пробежались по сталкеру, не выказывая узнавания. – Медведь?! Медвееедь!
Тишину парка разорвал дикий хохот. Захлебываясь истерическим смехом, Миррен встала. Не замечая, что она раздета, начала скакать вокруг Торвальда. Понимая, что все это – последствия шока, сталкер притянул ее к себе и постарался справиться с одеждой. Сложнее всего было с брюками. Девушка все время дергалась, пытаясь вырваться, но он позволил ей это. Видя, что уговоры не подействуют, сталкер подхватил Лив на руки, закинул себе на плечо, как мешок, и поспешил назад.
Первые шаги дались Медведю тяжело. Лив отчаянно била ему по спине кулаками. Ему пришлось шлепнуть ее по заднице, и тогда она затихла.
Дойдя до перекрестка, он на мгновение растерялся. Спеша за Миррен, он не позаботился о том, чтобы запомнить дорогу, и теперь мучительно соображал, в какой именно стороне находится гостиница. Прикрыв глаза, он прислушался к внутреннему голосу. Именно так он часто поступал, бродя по родным лесам, где нет указателей и ориентиров. Удовлетворенно кивнув сам себе, он отправился дальше.
Вышагивая со странной ношей по улицам Толедо, Торвальд старался игнорировать косые взгляды. Благо, было достаточно темно, и он привлекал не так много внимания. Однако на подходе к гостинице, где вся улица была ярко освещена, к нему бросился патрульный.
Угрожающе размахивая резиновой дубинкой перед носом у сталкера, патрульный что-то быстро говорил по-испански, на что Медведь только пожимал плечами. Видя, что потенциальный преступник не реагирует должным образом на обращение, представитель власти попытался спустить Оливию вниз. Торвальд нахмурился. Первым желание было дать наглецу в морду. Но рассудив, что затевать на глазах прихожих драку будет для него фатально, он еще крепче прижал к себе девушку одной рукой, а вторую выставил вперед, отодвигая патрульного.
– Моя. Девушка, – раздельно произнес он, надеясь, что эти самые распространенные английские слова известны испанцу. – Моя девушка… – и Медведь постучал пальцами по горлу, изображая международный жест алкоголика.
Однако патрульный смотрел все также недоверчиво.
– Я – сюда, – снова, как для младенца, сказал сталкер и указал на отель. Видя, что приставший к нему товарищ больше не возражает, Медведь направился к парадному входу. Пройдя мимо метрдотеля, он кивнул в знак приветствия, тот же никак на это не ответил, а напряженно продолжал смотреть на дверь, в которой возникли два полицейских.
Торвальд не стал оборачиваться. У него есть законные основания тут находиться, Мальтиец (хоть на что-то сгодилось научное светило) вытряс со всей компании документы и оформил проживание по правилам.
Без стука распахнув дверь номера, в котором поселили девушек, он прошел сразу в ванную и только там отпустил Оливию. Туда сразу же сунулась Стефания.
– Кыш, – рыкнул на нее сталкер. Когда они остались одни, Медведь подтолкнул Оливию к ванной, сам открыл краны, пуская горячую воду. – Послушай меня внимательно. Все это, – он сделал неопределенный жест рукой, – крайне неприятно. Но ты служила в полиции и наверняка бывала в передрягах похуже. Сегодня мы вытащим Локо оттуда, куда он там попал. И ему нужна будет твоя поддержка. Ты не имеешь права сейчас раскисать. Все закончилось, и вспоминать или обсуждать это мы не будем. Умойся. И будь готова улыбаться Локо.
После всего произошедшего Торвальд чувствовал себя опустошенным. Ему срочно требовалось прилечь хоть на полчаса.
А Миррен потратила эти полчаса на душ, пытаясь смыть с себя прикосновения чужих рук.

далее